Форум » Помещения Школы » Туалет Плаксы Миртл » Ответить
Туалет Плаксы Миртл
ММ: Туалет для девочек на втором этаже в данное время не используется, так как трубы часто протекают, кроме того здесь живет меланхоличное, назойливое приведение - Плакса Миртл, бывшая ученица Хаффлпаффа, которая была убита василиском во время, когда была открыта Тайная комната.
Ответов - 29, стр:
1 2 All
Теодор Блэк: Посты для турнира: Пост первый: Одиночество… Что такое одиночество?! Скорее это то самое ощущение, которое периодически у меня возникает. Скорее всего, это то, когда тебе кажется что ты один, совсем один, и никто не сможет тебе помочь. Может всё дело в самом человеке?! Может вся проблема одиночества возникает внутри человека? Может это как депрессия? Да… Одиночество – это когда я себя чувствую одним, а в это чувство ещё ввести надо. Хм… *Так думал Теодор Рабастан Блэк, идя из Большого зала к Туалету Плаксы Миртл, который был расположен на третьем этаже школы. Почему Тео вообще подумал о том, что нужно идти в Туалет Плаксы Миртл?! Просто в туалете можно бы было просто посидеть и подумать, ну, если не считать Плаксу Миртл, как в помощь для себя. Однако вот-вот дверь к Туалету для девочек, но Блэк ничуть не боялся. Кто он им?! Он же староста факультета. Просто Теодор Рабастан Блэк – слизеринец. Обычный мальчик, с обычными проблемами, но разве кто-то об этом должен был знать?! Никто. В чём был секрет Теодора? Он даже когда чувствовал себя одиноким, всё равно старался продолжать жить и надеяться, что эта странная горечь пройдёт, и его друзья окажутся с ним рядом. Будь то Алесса или Маришка, даже та же Грейнджер и в любом случае Милисента. Однако жизнь была очень сложной штукой, и Блэк уже привык к этому странному чувству одиночества. Вот на полу перед ним лужи. Всё те же знакомые лужи, после его последнего посещения Туалета. Блэк смотрит на собственное отражение в луже. Чем же он так не был похож на остальных?! Да, он был из высшего общества, да, он был метаморфомагом и слизеринцем, но разве это всё не должно соединяться в нём?! Хорошо, что у Блэка был его личный дневник в сумке и сев на широкий подоконник в туалете, он открыл его, чтобы напомнить себе это странное чувство. О дневнике Блэка можно было сказать довольно коротко и ясно. В нём в основном были выписаны его любимые цитаты, которые он часто ассоциировал со своей жизни. Начинался этот дневник с такой цитаты: «Каждый из нас одинок в этом мире. Каждый заключен в медной башне и может общаться со своими собратьями лишь посредством знаков. Но знаки не одни для всех, а потому их смысл темен и неверен. Мы отчаянно стремимся поделиться с другими сокровищами нашего сердца, но они не знают, как принять их, и потому мы одиноко бредем по жизни, бок о бок со своими спутниками, но не заодно с ними, не понимая их и не понятые ими» (c)Сомерсет Моэм Это была любимая цитата Теодора об одиночестве и что скрывать, лично он внутренне был согласен с этой цитатой. Она лучше всего раскрывала его жизнь со всех сторон. Если открыть запись Блэка об экзаменах, то там была вот такая цитата: "Экзамены, сэр, - это чистейшая чепуха, от начала до конца. Если ты джентльмен, так тебя учить нечему, тебе достаточно того, что ты знаешь. А если ты не джентльмен, то знания тебе только во вред." (с)Оскар Уайльд. "Портрет Дориана Грея." О любви там тоже было достаточно записей и даже больше, чем достаточно. Блэк стал читать этот свой дневник для того, чтобы напомнить себе о своих же собственных ощущениях и написать какое-то чудо из чудес.* Второй пост: *Дневник переносит всегда на события связанные с твоим прошлым, будь то события из дома или же нет. Теодор Блэк читал свой дневник, вспоминая своё детство, и те мысли, которые тогда возникали. Воспоминания они всегда навевали грусть на душу. Ведь столько есть разнообразных людей, которые, вспоминая что-то, начинают молча хныкать в подушку. Дневник часто является для волшебников тем же самым, что и случайные видео из прошлого для магглов. «Виктория – глупая заносчивая девчонка. 31.12. 1990.»* Ха… Эта запись была сделана, когда мне было пять лет. Уже тогда я понял, что она глупая и невыносимая особа, которая и вести то себя нормально не может. А ещё родители мне говорили её тогда уважать и любить лишь потому что её родители в Азкабане. НИЗАЧТО! Уважать её и любить я не буду. Она даже хуже Грейнджер… Хотя нет… Хуже Грейнджер никого нет! *«Вокруг все врут. И это нормально. 7.01.1991.» - Прочитал Теодор следующую запись.* Это был первый бал. Тогда мама ещё говорила, что ничему, что мне будут говорить лучше, верить не надо. А миссис Браун говорила, что на этом балу все всегда будут врать мне, ведь он первый. Вообщем с ним я справился и понял весьма понятливую истину. *«Иногда очень полезно не спорить и сразу согласиться, а сделать по-своему. 12.03.1991.»* Ещё одна истина. Сколько же я в детстве нового знал. Ухаха… Что же я тогда сделал?! Викторию соком облил при маме и папе кажется. Ну, ничего… Они же попросили налить Виктории в стакан соку, подумаешь немного промахнулся. *«Когда человек молчит, все думают, что он умный. 14.04.1991»* Наверное, это я записал просто для приличия. Ведь это дополняет всё остальное. *«Грейнджер – тупая неуклюжая гриффиндорка. 2.09.1996.»* Это была запись сделана на второй день, когда эта особа на всём пару в меня врезалась. Да, это знакомство я навсегда запомнил. А потом мы их подставили… Всех гриффиндорцев и всё-таки я был прав. Всё самое неуклюжее это Гермиона ибн Грейнджер. *«Цукино вечная пара Грейнджер и они никогда не расстанутся. 3.09.1996.»* Ничего с тех пор не изменилось… Как же я прав был тогда. *Теодор читал свой дневник, далее погружаясь в прошлое, как погружаются люди в интересные книги. Весёлой была его жизнь, однако, но иногда она же была грустной. Вот и запись про зеркало Еиналеж. Блэк тогда понял, что больше всего на свете он боится остаться один. Когда рядом с не будет той же Грейнджер или Цукино, когда никого кроме него не будет. Об этом он писал на новом листе пергамента, предварительно откапав в своём дневнике очередную цитату. Дописав эту часть, Теодор перечитал её и решил, что достаточно. Тео поспешил сдать свою работу. Поэтому вышел из Туалета Плаксы Миртл.*
Альбус Поттер: *В школе было много мест, куда можно было пойти мест, но Поттеру хотелось провести хоть час в одиночестве. Он знал, что это возможно в туалете Плаксы Мирты. Туда вряд ли кто заходит. И он пошел сразу туда, как проснулся и встал с постели.* До занятий успею написать, что-то в дневник. *Да тот самый дневник, который отдала ему мать, перед тем, как ему надо было ехать в школу. Когда Ал, пришел туда, он сразу постелил мантию на пол и сел. Взяв самопишущее перо, и начал писать. * Приехав в школу, познакомился с профессорами и учениками. Потом получил пару баллов. Все это придало шарм в учебе... *Нахлынули воспоминание о доме. Он вспомнил, как он со всей семьей ездили в Румынию, как зимними днями ходили с отцом на прогулки, как доставал его старший брат. Все это он вспоминал и не мог понять почему?* Как мне сейчас их не хватает. *Но он так замечтался, что чуть не просидел завтрак. Быстро придя в себя, он поднял мантию и мигом побежал в большой зал.*
Джинни Стоун: Наказание, но почему всегда я? Вот, если должно кому-то не везти, дак это Джинни Стоун?! Второе наказание… Или третье, я не считала. Явный перебор! Этот Филч, и за что он так Гриффиндорцев не любит?! Начинать осенний семестр с отработки, еще и в сопровождении Гермионы, я даже взглянуть на нее боюсь! *Пустые коридоры Хогвартса. Джинни Стоун и Гермиона Грейнджер. Все было бы нечего, если бы это была простая экскурсия, но это наказание, последнее слово особенно терзало душу. Гриффиндорка, случайно оказалась в ненужное время в ненужном месте, за что поплатилась. Неужели, миссис Норрис обладает таким великолепным чутьем, что может знать, где находится ученик в то или иное время? Ведь, первое, что услышала девочка, было именно мяуканье, но бежать не было возможности, выход был один – сдаться. Поступок, был, мягко говоря, наивен и глуп. Сдаться ненавистнику Гриффиндорцев, который без предисловий устроит тебе сладкую жизнь, выраженную в уборке. Но, именно не многословие Филча так нравилось девочке, будь это профессор МакГонагалл, Джи бы сгорела от стыда. Естественно, наказание было получено. И большими стараниями Филча, мисс Стоун сейчас шла к туалету для девочек в сопровождении Гермионы, как контролера и наблюдателя. Джинни редко поглядывала на Гриффку, с некой опаской за свою жизнь. Увидеть, наполненные яростью глаза мисс Грейнджер, не сравнится с любым запретным заклятием.* И с чего я взяла, что она сердится? Может, она не сердится на меня? Подумаешь, получила наказание сразу в начале семестра. Я же не делала ничего плохого, я не швырялась заклятиями направо налево, никого не убила. Значит, если я никого не покалечила и никого не убила, я не виновата. Я, от себя такого не ожидала. *Джинни про себя усмехнулась. Раз шаг, два шаг, вот и порог туалета Плаксы Миртл. Мисс Стоун была здесь только один раз, и то, будучи учеником ПО. Сейчас было все по-новому. Новые эмоции, впечатления, и новая причина появления. Если, скромная ПОшница Джинни Стоун, чисто из-за любопытства забрела в эту часть замка, то задорная Гриффка шла сюда на отработку. За все в этой жизни надо платить. Джи целую дорогу гадала над настроением Гермионы. Если настроение хорошее, то можно было просто поговорить, или без мучений совести поболтать с Миртл, а если плохое, то полы, полы и еще раз полы! Провинилась – отработай. Волшебница примерно так представляла себе логику мисс Грейнджер.* Может поговорить? А то, мне, надоело молчать. Если я провинилась, мне даже сейчас нельзя разговаривать? Да, не хорошо! Да, отняли баллы! Да, за дело! Но у всех этих да, должно быть НО. И вообще, чего я боюсь? Поговорить с Герми? Абсурд. *Как бы, Джинни Стоун не уговаривала себя, все было в пустую. Девочка действительно боялась, как поведет себя Гермиона? Что скажет? Гриффиндорка часто прислушивалась к словам ГГГ, она всегда права! Если даже не права, она все равно права! Да, не особо понятная формулировка. Просто, ученица считала мисс Грейнджер своим авторитетом, каждое ее слово в адрес Гриффки или поднимала на седьмое небо или вонзало нож в спину. Второе было очень редко, можно сказать, его никогда и не было. Джи не умела злиться на эту прекрасную волшебницу. Пусть, случится что-то ужасное, мисс Стоун будет продолжать ходить в розовых очках, она не видела в Гермионе плохого, его просто не было, казалось, она состоит из света. Темнота и комната. А еще точнее туалет. Юная волшебница спустилась с небес на землю. Тряпку в руки и вперед. Работа, прежде всего. И еще куча поговорок, которые вы можете встретить где угодно. Джинни поставила ведро с водой и ждала. Может каких-то слов, жеста или, в конце концов, кивка. Ученица посмотрела на ГГГ. Настойчивость, стыд и удивление можно было прочитать в глазах третьекурсницы.*
Гермиона Грейнджер: Ну, чего мне теперь всю оставшуюся жизнь быть нянькой при гриффах? Они вообще-то люди большие, особенно Джинни, сами могут за себя постоять. Или я в качестве страшилища буду выступать, чтобы Плакса совершенно случайно испугалась и вернулась в свою излюбленную купальню – унитаз. А мне, значит, всю ночь этот аттракцион наблюдать? Миленькое задание, ничего не скажешь. *Примерно это думала мисс Гермиона Грейнджер, пока сопровождала мисс Джинни Стоун до туалета девочек. Нет, не подумайте, мисс Стоун, действительно, была уже большой девочкой и могла бы, при желании, сама найти дорогу в дамскую комнату, что она и делала ежедневно. Но этот вечер был особенный: мало того, что туалет был не действующий, так еще это было наказание в виде отработки. Джи попалась на какой-то мелкой шалости и теперь вместо мягкой постельки, Герми пришлось спускаться с башни Гриффиндора и топать по холодному каменному полу по направлению к туалету. Самое интересное, что если наказание назначалось на кухне, то сопровождающим выбирали старосту Гриффиндора Чибиусу Цукино, а как туалет, то это была непременно Гермиона Грейнджер. Если рассуждать логически, то кухню подбирали для Чи потому, что она безумно любила пончики, тогда не понятно, почему у Администрации возникала ассоциация Грейнджер-туалет. Если бы была библиотека, то тогда было бы все понятно, ведь Грейнджер и книги – две неразрывные вещи. Но что связывало Грейнджер и библиотеку, было не понятно. Девочка прикрыла рот от некрасивого, нескромного, но такого естественного зевка и еще плотнее укуталась в свою мантию. Осень только вступала в свои права, но уже чувствовалось ее приближение. Ночи стали длиннее, и в каменных коридорах уже чувствовался сквозняк.* Сейчас порядочные студенты должны лежать у себя в постельке и смотреть пятый сон. Или, по крайней мере, читать учебник по заклам, но обязательно под одеялом. Я же спать хочу, в конце-то концов! И я не злобная собака – поводырь, чтобы сопровождать бедного ребенка на экзекуцию! *В это время мисс Фурия и мисс Гарпия были бы по сравнению с мисс Грейнджер сущими ангелами. Гермиона Грейнджер была милой и послушной девочкой, вот только если она выспалась. А если она не выспалась, и ей в это время кто-то что-то сказал не то, что она хочет услышать, то для всех наступает конец света. Гриффики уже привыкли к такому состоянию Гермионы, поэтому во время сессии, когда она днями и ночами сидит за учебниками, просто не трогали ее. Но, несмотря на то, что сейчас было только начало семестра, Герми уже не высыпалась. Просто она всю неделю читала учебник «Усовершенствованная магия» и не смогла во время остановиться. Результатом стало то, что она пару раз сорвалась и накричала на второкурсницу-рейву за то, что она поставила книгу не на ту полку, и на Чи за то, что она опять накрошила на ее кровати. Вообщем, все признаки повышенной злобности были на лицо. Если Гермиона в такой момент сорвется, то ее может остановить только три человека – три самых авторитетных человека для Гермионы во всей школе. Это директор Северус Снейп, заместитель директора Люциус Малфой и любимейший декан факультета профессор Цветочек. Но в данный момент ни того, ни другого, ни третьего беспокоить просто не хотелось, поэтому гриффка решила просто отмолчаться.* Ну, просто это самое разумное, что я могу сделать. Смысл сейчас отчитывать Джинни? Все что сделала она, сделала бы и я. Я в гриффиках уверена на сто процентов. И я уверена, что во всем виноват этот противный Филч со своей кошкой. И вообще, что за мерзкое создание эта миссис Норис. Мистер Филч ее хоть когда-нибудь моет? От нее за версту пахнет непонятно чем. Как Джи ее не узнала по запаху? Не то, что мой Криволапик. Эх… Хочу Лапусика под голову, а самой в постельку. Когда же эта отработка уже закончится-то? *Горестно вздохнув, Гермиона медленно ползла за мисс Стоун, пока парочка не подошла к входной двери туалета. Девочки зашли в темную комнату, и Герми, не останавливаясь, поплелась к окну. Усевшись на подоконник, гриффка подтянула к себе колени и еще сильнее укуталась в мантию. Положив голову на колени, девушка с тоской посмотрела на третьекурсницу.* - Джи, ты только не затягивай это дело. Нечего здесь зубной щеткой все скрести. Раз-два и готово. Все равно здесь никогда никого не бывает. Не считая Миртл.
Лира Сирин: Направляясь в сторону второго этажа, Лира изредка поглядывала на старосту факультета, который сопровождал её от общей гостиной Слизерина. Лира совсем недавно вернулась в Хогвартс, и бац - уже что-то делать. Ли понимала, что это всё из-за того, что в конце прошлого семестра она не успела до убираться в комнате за гостиной Слиза. Ну и что с того, что так и оставила пыльную кучу, уехав домой? Подумаешь! Ведь за это время кто угодно мог что-нибудь нарушить, и отмыть злополучную комнату. Ан нет, всё Сирин и Сирин. Пыль убирай Сирин, в туалете мой Сирин. Да, утешало только то, что туалет этот не работающий. Вроде. Какого... Какого это должна делать я?! Да ещё с кем! С Блэком! Я буду убираться, а он стоять и смотреть. Гад. Лира сверкнула глазами в сторону Старосты и ускорила шаг. Ну, Теодор точно не отстанет, а вот Лирка замёрзнуть может. Всё-таки осень, да ещё и вечер. Нормальные люди спят, завтра на занятия идти. В коридорах никого. Интересно, Староста выбрал то время, потому что не хотел, чтобы его застали в женском туалете в обществе Сирин? Да, всё возможно, особенно первый вариант. По крайней мере, сейчас Ли была зла на Тео, и готова была приписать ему всё - от недавней болезни, ссоры с Джинни Стоун и ещё большую кучу всего, что происходило с первого да по второй, точнее уже третий курс учёбы. Холодно. А будет и мокро. Ему-то хорошо, тепло. А я не в мантии. Холодно. Неужели нельзя было сказать, чтобы я оделась тепло?! Слизеринка натянула на руки рукава длинной толстовки, которая была не такая уж тёплая. Она не понимала критериев, по которым мать выбирала ей одежду. Удобно? Да, возможно. Но вот чтобы тепло! Хотя у Лиры хватало ума радоваться тому, что ей перестали покупать платьюшки и кофточки с оборками, и признали то, что ей нравится. То есть что-то более спортивное и удобное. Но вся проблема в том, что во время учёбы все носили школьную форму, и на нормальные вещи оставалось немного времени. Вечера и выходные. Но это не мешало некоторым привозить в Хогвартс по несколько чемоданов одежды, а некоторые ограничивались вообще одной сумкой. У мисс Сирин все вещи вместились в один чемодан, правда, пришлось на нём немного попрыгать, дабы закрыть. Всё, больше ничего не слушаю, никого не слушаю. Достали уже, чёрт! Девочка не заметила, как оказалась около двери заброшенного туалета. Из-за двери доносились голоса, и Ли, нахмурившись, посмотрела на Теодора. Он притащил её сюда (или она его?), значит, он должен знать, что, куда, зачем. Но Лирка привыкла всё делать сама, и теперь решительно дёрнула дверь. Туалет, мягко говоря, был грязным. А в довершение всего там стояли Джинни Стоун и Гермиона Грейнджер, обе Гриффиндорки. Да, такого сюрприза Сирин не ожидала. Мало того, что с Джинни она совсем недавно помирилась, а тут будет Блэк, который об этом не знает. Лира не имела привычки обо всём докладывать старосте или старостам Слизерина. Именно поэтому Сирин не закричала на весь туалет "Привет", и не побежала обнимать Джинни. Ещё чего не хватало! - Вечер добрый. - Ограничилась коротким приветствием Лира, и отвернувшись пробормотала - Добрый, ага, как же. Не было бы этого чудика, был бы просто отличный. Быстро убираем, и идём по гостиным. Да, Сирин, какая ты наивная!!! Быстро убрать это?! Мечтать не вредно, вредно не мечтать. Но нас четверо. Ну да, четверо. Насколько я понимаю, убирать буду я и Джи. А эти – стоять и смотреть. Или устроят что-нибудь. Сложно что-то говорить, не зная, как относятся друг к другу Гермиона и Теодор. Что сказала? Сама толком не поняла.
Аргус Филч: ...>Запретная секция *Завхоз неспешно шел по коридору, в руках у него позвякивали ключи, нанизанные на широкое стальное кольцо, исполнявшее роль ключницы. При каждом шаге она звенела нестройным хором, перебирая разные вариации звучания ключей. Старик прошаркал по длинному коридору третьего этажа, который был освещен факелами. Под ногами стелился каменный пол. Аргус периодично останавливался, замедляя шаг, прислушиваясь к тому, что творилось у него за спиной. За ним шел Альбус Поттер, нагруженный шваброй, в руках он нес пустое алюминиевое ведро с тряпками и бутылками с моющим средством, которое он сам ему дал несколько минут назад. Когда коридор закончился, делая заворот, Филч направился к противоположной от него двери и потянул на себя за ручку, распахивая дверь. Пропустив Поттера перед собой, Филч зашел внутрь. Дверь захлопнулась за ними. Пахло сыростью, это из-за того, что привидение, обитавшее тут, любило затапливать туалет, и вообще отличалось на редкость скверным характером. Аргус остановился, оглядываясь и усмехаясь....* - Ну что ж, поле твоего боя с пылью и грязью, Плоттер, - хихикнул смотритель, открывая кран с водой. Вода несильной струйкой потекла в умывальник. - Приступай....
Альбус Поттер: * Поттер шел за ним. При этом ведро и швабра делали его техничкой. Учеников, не кого, он не видел. Странно да. Но, это была темная ночь. Колокол уже пробил десять часов ночи. Пол в коридоре был холодный или просто скользкий. Альбус, чуть не упал. * Зачем это мне. * Думал Альбус. Но скоро сэр Филч, открыл дверь. И пропустив Поттера, перед. Но дверь закрылась.* Вот и все. Был у меня последний день. Сейчас или выпорет или заставит вымыть весь туалет. * Опустив свою голову. Даже, и позориться в данный момент ему не хотелось. Ситуация, проводилась не к нему лицом.* - Ну что ж, поле твоего боя с пылью и грязью, Плоттер. * Поттер, открыл рот.* Как это поле боя. * Решил переспросить, делая вид, что не понял. Но, смотрел на ту воду, которая тихо лилась с крана.* - Сэр. Вы не хотите сказать, что сегодня я мою туалет? - * переспросил Альбус, набирая воду в ведро.*
Аргус Филч: *Филч провел рукой под струей воды и закрыл кран, вытирая руку об рукав давно не стиранного плаща. Старик ехидно засмеялся, поворачиваясь к мальчику. Тот глазел на него, явно озадаченный.* Ну конечно, кто ж мечтает в полночь намывать полы туалета? Думаешь у меня мало дел, чтобы возиться тут? Как бы не так, Поттер. - Да, мой дорогой друг. Это мой тебе приз за догадливость! - Аргус снова засмеялся, глядя на Поттера. - Ты долго еще будешь пялиться на меня? Марш убираться! *С этими словами старик резко подтолкнул мальца в глубь помещения.* - Отмоешь до блеска полы, зеркала, унитазы и умывальники. Все, что тебе надо - в ведре. Надевай перчатки и в путь! Палочку можешь сдать сразу, убираешься ты ручками. *Завхоз снова засмеялся, протягивая руку для получения палочки.*
Альбус Поттер: * Альбус чуть не упал в обморок. Увидев, что на стене полно паутины.* Это что-то не мыслимое. Даже странное, мыть туалет. * Думал Альбус. Наполнив ведро. Альбус решил воспользоваться свое палочкой. В это время сэр Филч.* - Отмоешь до блеска полы, зеркала, унитазы и умывальники. Все, что тебе надо - в ведре. Надевай перчатки и в путь! Палочку можешь сдать сразу, убираешься ты ручками. * Поттер, как стаял, так и сел в лужу. От таких слов, он такого не ожидал. От завхоза. Который не только должен помогать людям. А так же учить их.* - Сэр. Я правильно вас понял. Что вы хотите, чтобы я вымыл руками? - *спросил Ал.* * Не когда еще не один человек в его жизни не мог заставить мыть полы. Даже, дома он моет полы с использованием магии. Но, сейчас спорить ему не хотелось. Ведь, он здесь и закон, если что ему не поможет. Альбус, достал свою палочку и подал мистеру Филчу в руки.*
Аргус Филч: *Филч уставился на Поттера. Старика не покидало стойкое ощущение, что парень не в себе. Пожевав верхнюю тонкую губу, он вздохнул.* Разжижение мозгов от длительного использования магии, - подумал он и усмехнулся сам себе. - Да, Поттер, руками! - подтвердил он его догадки. - У меня времени нету на пустую болтовню с тобой. *Он потянулся к нему, думая, где где у паршивца спрятана волшебная палочка... В это время за их спинами раздалось бульканье и прыснул смех.... Аргус задрал голову, выискивая кого-то глазами в воздухе... Смех повторился....*
Ателлия Нордбери: *Идти по школе магии и волшебства Хогвартс и понимать, что тебя переполняет сейчас такая ненависть ко всему, что находится в этом огромном замке, начиная с тех же подземелий. А почему у этой со стороны юной леди не должно быть столько злобы?! С какого Мерлина у неё не должно быть столько злобы на весь мир?! Почему она должна любить это место?! Что такого должно быть здесь, что не может её сейчас злить? Нет, тут не было теперь ничего из того, что могло бы быть этой особе дорого. Она вообще чувствовала себя здесь совершенно, как когда-то давно, хотя и не слишком, когда её ещё звали Теодором Рабастаном Блэком. Правда, на тот момент Теодор ещё любил это место, ну, а теперь на пятом курсе, почему он должен был любить эту школу? У него было достаточно причин, чтобы не только не любить эту школу, но и всем сердцем её ненавидеть. Ведь всё в этом мире не стоит на одном месте, всё движется. Вообще время она представляется чаще всего, как река. Жизнь – это та же река, только человек меняется по мере передвижения воды в ней. Вода же тоже изменяется, когда осадки спускаются с гор. По крайней мере, Теодор так воспринимал происходивший в природе процесс самовосстановления. Обычно, правда, жизнь описывали, как нити, которые сплетали мойры. Ну, по крайней мере, так описывалась жизнь в греческой мифологии. Хотя жизнь можно сравнить и с паутиной, которая сплетается пауком и каждая нить запутана раз двадцать, если не больше. А ещё все нити пересечены между собой, только вместо белых нитей, нити разноцветные и получается какой-то странный и пёстрый ковёр. Но даже если вас не смутит этот самый ковёр, то непременно интересен клубок, который может получиться. Это как клубок мыслей, который может возникнуть из ниоткуда, но всё-таки оказаться в твоей голове, а не в чьей-то другой. И всё-таки состоянии злобы на весь мир переполняло мисс Нордбери или же мистера Блэка – это смотря, с какой стороны посмотреть, хотя вполне логично, что люди увидят ту сторону, которая им наиболее видна, то есть ту часть данного человека, которую зовут Ателлия, ну, или Тея. Шаги по второму этажу ровные и вполне спокойные. Если кого и можно сейчас встретить, то тому человеку явно бы не повезло. Девушка была явно не в том состоянии, чтобы спокойно влачить своё состояние и не разнести половину школы, однако она старательно сдерживала себя. Нельзя было вызывать каких-либо особых подозрений. Всё-таки староста факультета. Староста – это уже факт, который всегда требуется учитывать, а значит пример для начинающих волшебников да и вообще ангел-хранитель собственного факультета и всей школы в том числе. Однако мисс Нордбери шла по коридору с мыслями, которые вряд ли можно бы было назвать мыслями, наполненными добротой, а главное – любовью к окружающим. Будь то люди или же предметы. Но если бы сейчас Тею поймали за руку, то она бы могла оправдать своё плохое настроение. За такое состояние души не судят.* Как же хочется всё это разнести к Моргане! Так, чтобы здесь ничего не осталось. Вообще ничего! Ни стёкл, ни стен… Мерлин, как же меня всё здесь бесит! Как же это всё напоминает мне о прошлом, когда я была Теодором. Была… Да, Блэк, не была а был хотя бы. Хотя пора бы давно уже смириться с тем, что ты – баба. Чудесный и запоминающийся факт, подмеченный мною же лично. Прелестно! Замечательно! Тааааааак, сейчас ещё несколько шагов и я окажусь прямо рядом с туалетом Плаксы Миртл, а там уж можно и что-то разнести. По любому уборка там не так часто происходит, так что… Рискнём! Хуже уже всё равно быть не может. А что может быть хуже того, что я – девушка! Да и ещё что я совершенно ни с кем не могу поделиться торжественной новостью, что данная особа – это Теодор Блэк. Потрясающий прямо сюжет! Кентавровы копыта! Фестралова подстилка! Борода Мерлина! Пертрификус Тоталус и нет комментариев более, кроме этих! - *Девушка подошла к туалету Плаксы Миртл и открыла дверь.*
Ателлия Нордбери: «Выбить двери и выдавить стекла, Чтоб душа заполняла пространство. Одиночество – меч Дамоклов… Но хоть в чем-то твое постоянство…» *Первая и может быть одна из главных причин, по которым эта девушка злилась на свет, было её личное одиночество. Ей хотелось когда-нибудь не чувствовать себя такой одинокой. Чтобы её окружали любящие люди, чтобы её любили и ценили, так же как и других. Чтобы она не была одна. И всё-таки этот человек, казалось, был обречён на одиночество. Конечно, был выход из этой ситуации, но если Ателлия могла выйти, то Теодор не мог выйти из этой ситуации, как и из поезда, который шёл лишь в одну сторону. Из «Хогвартс-экспресс» никогда никуда не выпускали, и единственная станция была «Хогсмид» и то в саааааааамом конце. А так ни одной остановки по пути. Как только люди не чувствовали своё постоянство в той ситуации? Постоянство в душе Теодора – это одиночество. Ателлия – отражение Теодора и всё то же беспроглядное одиночество. Девушка или парень, какая разница? Беспроглядное одиночество и это ничем нельзя было объяснить, а все, потому что не каждому можно было доверить несколько главных тайн их общей жизни. Не каждый человек достоин доверия, а уж тем более не каждому можно было доверять каждый секрет из тех, которые скрывал мистер Блэк или же мисс Нордбери, хотя какая разница? Впрочем, они то являются одним и тем же. А какая разница, с каким маслом подавать бутерброд? Главное, чтобы не с протухшим, а остальное не слишком важно. Бутерброд всё равно останется бутербродом. У каждого человека есть свои чувства, свои ощущения в этой жизни. У многих они схожи. Кто-то их качественно скрывает за злобным поведением, кто-то же наоборот старается показывать это всем вокруг. Слизеринец никогда не заплачет при гриффиндорце, но это не значит, что он совершенно ничего не чувствует. Нет. Это всего лишь означает, что для слизеринца есть что-то более важное, что может перекрыть и это самое ощущение. Теодор Блэк был всегда слизеринцем до мозга костей. Он был метаморфомагом и поэтому отличался от другого сгустка людей. Да, он был неповторим, как и многие другие люди, но у него были свои ощущения. Предполагается, что если человек происходит из чистокровный семьи, то он обязательно должен был быть счастлив, что его всегда окружают люди, что он известен и не один. Однако, часто даже этот человек, который находится в центре толпы, оказывается одиноким. Пережить одиночество довольно страшно, но чего боится каждый человек? Он боится остаться одному, когда все люди вдруг исчезнут, тогда он останется один наедине с самим собой. Но даже если вокруг много людей, ты можешь чувствовать себя одним единственным человеком, будто никого вокруг нет. Будто все тебя бросили. Тогда ты начинаешь биться в истерике, можешь делать неправильные выводы или действия, но всё это бесполезно. Ты один. Хочется рвать, кричать и метать, но это бы вряд ли что-то изменило. Когда человек один он острее всего чувствует всё. Предательство друзей, горечь обиды, многих противников… После такого ощущения, ты не можешь никому доверять и даже лучший друг может оказаться врагом. Просто ты вдруг резко понимаешь, что ты один и никто, совершенно никто в этом мире не в силах тебя понять и помочь тебе. Но от одиночества нельзя убежать. Оно будет тебя всегда догонять, как заезженная пластинка какого-то автора, она будет повторять всегда одно и тоже. И даже если найдутся люди, которые будут повторять тебе каждый день: «Мы тебя любим, любим, любим…» Ты всё равно понимаешь, что ты один. Тебе некому доверять, не на кого кроме себя положиться. Ты понимаешь, что теперь твоя жизнь должна измениться слишком круто, что ты, а не кто-то другой, должен взять себя в руки и попробовать разобраться во всём. Но поздно… Ты один и тебе никто не может помочь. Даже человек, которого ты считаешь другом. Теодор устал быть одному. Он же как и гриффиндорцы всегда попадал в какую-то странную ситуацию из которой, конечно же, выберется, но сколько он сможет понять за один такой маленький урок? Просто Тео всегда был один и он мог привыкнуть к этому постоянному одиночеству, но если ты знаешь, что у тебя есть друзья, ты отвыкаешь от этого одиночества.* - И какого Мерлина я сюда притащился?! Гоблиновские отродья! Пффф… С чего это я тут вообще всё забыла?! Почему всегда всё со мной происходит, а я не могу никому ничего сказать?! Почему? – *Девушка смотрела в собственное отражение в зеркале и как будто говорила с ним.* - Да, всё потому что я - одна!!! Потому что Теодор выбрал одиночество! *Ателлия открыла один из кранов с водой и подставила пальцы под холодную струю воды. Она пыталась собраться с мыслями, а главное - успокоиться. Не слишком хотелось привлекать внимание и в то же самое время буквально хотелось всё разнести к мерлиновой матери.*
Ателлия Нордбери: «…Разбиваешь, что сердцу мило, Убиваешь того, кто так дорог. А в ответ лишь веревка да мыло. Да с портрета сорванный полог…» *Не думать. Не подходить. Не видеть. Не знать. Не слышать. Не желать. Не существовать. Не быть. Не искать. Не прощать. Не мечтать… Так много «не» скрывается под тёмным ворохом волос данной особы, которая разговаривала с собственным отражением, что непременно не могло бы напомнить шизофрению. Нет, но разве кто-то мог разобраться в мыслях, которые были в голове мисс Нордбери?! Конечно, никто из них не мог ничего понять относительно мыслей Ателлии, а уж тем более мыслей Теодора, который сейчас скрывался под личной мисс Нордбери. Староста Слизерина, который заменяет самого себя для всего света. Глупая комедия ставшая реальностью. Игра, которая неизвестно чем может закончиться для самого Теодора. По-крайней мере это неизвестно лишь мистеру Блэку, так, как лично мне известно, что может случиться с мисс Нордбери. Ну, а сейчас вернёмся к холодной воде, которая охлаждала пыл мисс Нордбери. Однако охлаждать – это ещё с натяжкой сказано. Просто вода она всегда успокаивает, когда твои руки оказываются в её власти. Холодная вода - будит, а от горячей - хочется спать. Наоборот, конечно, тоже люди встречались, но довольно редко. Мисс Нордбери чувствовала, как все проблемы становятся мелкими и не важными. Она закрыла глаза и почувствовала какую-то свободу, какое-то желание сейчас стать этой самой водой и исчезнуть в среде водопроводных труб. Однако, мисс Нордбери так и не удалось до конца погрузиться в собственную, несомненно богатую, фантазию. Что же её могло отвлечь? Естественно, этим чем-то стал загробный голос, который вывел девушку из её прекрасных мыслей, которые начинали только появляться. «- Кто здесь? Что ты здесь делаешь? Почему ты включила воду? Кто ты? Почему я тебя раньше не видела? Почему ты пришла в МОЙ туалет? -» Голос девочки звучал буквально жалко, но если бы ты встретил Плаксу Миртл впервые, то непременно бы испугался. Когда Ателлия открыла глаза, она увидела прямо перед собой привидение Хогвартса, которое было знакомо ещё мистеру Блэку. Надоедливое привидение, от которого требуется избавиться. И именно эта мысль появилась в голове старосты Слизерина.* Надо сделать всё, чтобы эта… Даже не знаю как её назвать. Эта… Даже эпитетов не могу подобрать. Это милое приведеньице, которое достаёт каждого человека, который к ней приходит. Так бы её и убил. Авадой чтоб более качественно. Хотя зачем мне убивать привидение? Привидение же итак мертво! Смысла от неё здесь особо никакого только шум наводит, да и людей путает на мыслях. Вот глупая девчонка! Да, как она вообще посмела со мной заговорить? Со мной! Сыном Тёмного Лорда! Василисковые яйца! Я – девчонка! Я – девчонка! Аж смешно! Прямо со смехом упаду! – *Девушка самодовольно улыбнулась, а потом облизала кончиком языка пересохшие губы. А вода всё капала и капала... Теперь она не успокаивала, а раздражала, а раздражала она сильно, особенно когда девушка резко вытащила ладони из-под струи холодной воды.* – Ну, сейчас она услышит много полезной информации, а особенно о том, как должна быть воспитана данная особа! - Уберись, Миртл! Если ты появляешься, то надо для начала здороваться и представляться, а уж потом свои десятки тысяч вопросов задавать. Ютишься в одном туалете, надоедаешь большинству ученикам… Да кто вообще с тобой дружит? Свали отсюда! – *Хладнокровный голос, который вряд ли можно чем-то разжалобить, а скорее наоборот он изгонял и прогонял от себя. Может - это был знак защиты, а может что-то другое. Ну, а на Миртл это таки подействовало, и надоедливое привидение оставило мисс Нордбери в покое. Но надолго ли? А пока Ателлия лишь развернулась и снова посмотрела в собственное отражение. Теодор всегда старался отталкивать от себя людей, однако некоторые смогли пробиться сквозь его безумную «китайскую стену» недоверия, ну, а сейчас он не мог доверять им. Он не мог доверять тем, кто стал его друзьями. Он не мог никому признаться в том, что видел в собственном отражении. А что он видел? А видел он, вместо мужского лица, женское лицо.*
Ателлия Нордбери: «…Закрываешь лицо руками – Тебе стыдно за то, что ты сделал. Почему не любим ты богами? Потому что ты Бога предал…» *Быть женщиной, как же это стыдно для мужчины. Быть женщиной – это в некоторой степени для него и противно. Быть женщиной значит уметь дышать, думать, ходить, одеваться, говорить, как они. А всего этого Теодор не умел. Обычно в чистокровных семьях не слишком считались с мнением женской половины рода, но в семье, где воспитывался Теодор, женщин уважали. Сам Теодор относился к девчонкам с натяжкой. Были те, которых можно было слушать и услышать, а были и тех, которых не хотелось ни слышать, не видеть. А вот сейчас он стоит возле раковины в туалете Плаксы Миртл и смотрит в собственное отражение, пытаясь уловить во всём собственном лице что-то знакомое, что могло напомнить ему о том, как выглядит Теодор на самом деле. Но он не помнил, а ещё он не знал, как исправить то, что он натворил. От осознания собственного бессилия падали руки и вообще ничего не хотелось. Хотелось лишь закрыть лицо руками и не видеть, не знать, не помнить. Три «не» и больше ничего. Он предал сам себя, став девушкой. А ещё он предал собственное представление о мире ещё тогда, когда рука упорно отрабатывала заклинание: «Авада Кедавра», а душа разбивалась в дребезги на несколько непонятных осколков. Тогда он смог предать этот мир. Он смог предать этих вездесущих богов или только одного бога? Бога, которого прославляли многие. Бога, который ценил жизнь, а не смерть. Ведь одно из главных его правил было правило: «Не убий.» Ателлия Нордбери рассматривала собственное лицо, а потом подняла руки и закрыла лицо руками. Она не хотела плакать, да и не собиралась этого делать, просто Тея чувствовала сейчас себя одиноко, а ещё так, как иногда говорят люди. Она чувствовала себя разбитой в дребезги. Хотелось разбить зеркало, чтобы не видеть собственного лица и не знать, как оно выглядит сейчас. Однако злоба ко всему всё так же присутствовала в ней. Она не была злопамятна, она просто чувствовала себя сейчас хуже чем другие люди, потому что она не была собой. Она была на месте другого человека. Она была не собой, а кем-то другим. Кем-то кого она и знать не могла. Она дышала, мыслила и чувствовала, но её лицо было не таким. Оно было другим. Оно было не её. Она не хотела видеть это лицо и не хотела смотреть в отражение собственных зелёных глаз, которые казались не её. Может, это всё напоминало шизофрению, но это не было шизофренией – это было чем-то другим. Может, жизнь давала второй шанс? Может, она давала всё исправить? Но эта жизнь никогда не даёт двух шансов. И у Теи не было шанса что-то изменить. Ведь это была не жизнь человека, которую можно бы было «вырезать, переписать и вставить». А вы можете себя чувствовать себя Богом? Нет, быть Богом никому не дано. Это не наша привилегия. Это не часть нашей жизни.* Почему я теперь такая? Почему случилось так, что я стала женщиной? И почему я теперь мыслю как женщина? Я - МУЖЧИНА! Мне наплевать, что если сейчас я раскрыв ладони увижу женское лицо! Мне наплевать, что если я посмотрю ниже, у меня будет грудь! МНЕ НАПЛЕВАТЬ! Я – МУЖЧИНА! Только я не знаю, как вернуться назад. Именно, что не знаю… Пикси подери! Да, чтоб Аваду через Круцио в Империо…! Гоблиновское тугодумье! Блэк должен быть Блэком, а не какой-то там Нордбери. Лучше уж сразу Бредбери, чтобы все сразу поняли, что это я. А кто же может быть ещё?! Ателлия! Полный отель! Все номера заняты, правда, ну, Мерлин с этим! Дааааааа, Блэк, о чём ты только думаешь! Только шизофрении не по нахватайся там залётом. - *Шизофреником Блэка вряд ли можно было бы назвать, хотя часто даже мне кажется, что он таковым и является, а так как все личные качества мистера Блэка перешли мисс Нордбери, ну, естественно кроме внешности, то можно сказать, что шизофрения, которая переходит из рук в руки в мистере Блэке, а так же рассуждения о жизни с самим собой, так же перешли в жизнь Теодора. Ему было сейчас стыдно быть таким. Беспомощным, незнающим, а главное, женщиной. Ему было стыдно.*
Ателлия Нордбери: «…Искажен твой портрет нещадно, Отражая тебя без остатка. Это душу свою беспощадно Ты убил… смертельная схватка:…» *Ну, ладно если ты уже женщина, то ты можешь с этим смириться, но Теодору не хотелось смиряться с этим. Не хотелось даже предполагать, что он ещё месяц будет такой особой. А вдруг и больше месяца? Вдруг это будет продолжаться больше года, что тогда? Что он будет делать тогда? Девушка подняла голову и посмотрела на собственное отражение. Она начинала присматриваться к себе, выискивая в своих чертах что-то безумно знакомое и старое. Глаза. Они были пусты. У Теодора взгляд тоже был пустым, хотя это видел не каждый. Только может те, кто сильно присматривался. И то сваливали на холодность характера и на поведение без эмоций. Говорят, что глаза – это зеркало души. А душа Теодора была разбита на несколько частей. Блэк попытался сосредоточиться, но у него не получалось. Поэтому он решил проверить единственный известный ему способ остался ли он собой. Ещё на пятом курсе они с Ризанной успели изобрести заклинание «Тёмного патронуса», его могли знать только эти двое. И сейчас глядя на себя в зеркало в Туалете Плаксы Миртл, Теодору хотелось поскорее отвернуться от зеркала. Только не видеть этого лица, которое было напротив. Девушка развернулась к зеркалу спиной и вытащив волшебную палочку. Быстрые уверенные движения волшебной палочки, изображая в воздухе восьмёрку. Он тренировал это заклинание, пусть не так много, но тренировал. Он даже вошёл в кайф от этого ощущения от того, что возникало, когда появлялся его тёмный патронус. Вы же понимаете, что такое туманный кайф. Это состояние эйфории. Теодор произносит параллельно действия слова:* - Аква Экс Окулус Анимус! - *Состояние безвременного кайфа. Тёмный туман собирается в образ единорога, а перед глазами Теодора возникают картины из прошлого, как воспоминания. Элизабет Браун, которая была убита им первой. Следующим был другой человек. Это был мужчина. Теодор помнил его хорошо, он помнил, как они познакомились. Это случилось через месяц в том же районе, где жила Лизи Браун. Джеймс Борд был тёмноволосым и скрытным человеком. А ещё он был очень подозрителен к окружающим и видел Тео и Лизи, когда они подходили к дому. Следующими убирают свидетелей, так сказать. Джеймс нашёл Теодора и смог его узнать по взгляду. Да, кажется, именно так он и сказал: - Это ведь Вы были с Элизабет Браун в ту ночь?! Я знаю, что это были Вы! Вы можете отрицать, но Вы слишком выделяетесь среди остальных. Вас трудно не узнать, да и таких как Вы тут редко можно встретить. – Он говорил так уверенно тогда. Интересно, а подозревал ли он, что это был последний день его жизни и он сам будет виноват в своей смерти? - И что Вы хотите мне сказать?! – Теодор поворачивает голову и смотрит на Джеймса с такой холодностью, что можно было понять, что даже в этом баре он хочет его убить. - Ведь это Вы её убили?! Вы!!! Да, я знаю, что это Вы! У Лизи было прекрасное здоровье. В её смерти виноваты Вы! – Его голос звучал так смешно и наивно. Но Теодор решил выйти из бара. Он встал со своего места и вышел из бара. Однако глупец последовал за ним следом в тёмный переулок. Да, не даром говорят, что гулять по ночам в одиночестве опасно. Глупец! Это означало конец его жизни. Мысленный пикет со стороны Тео. Он слышал крики Джеймса. Он слышал, как тот кричал от боли, как он корчился прямо перед ним. Он видел его боль. Но ему было всё равно. Ему было всё равно. Вот так заметают следы. Завершающее заклинание, и вот душа бьётся ещё раз и делится на три части. Теодор смотрел на единорога. Смотрел и не видел его до конца. Он остался доволен собой. На лице Ателлии появилась улыбка. Такой самодовольной и презрительной улыбкой мог лишь улыбаться настоящий убийца. Да, он убил и ту магглу и того маггла. Они были виноваты сами в этом.* Глупцы…
Ателлия Нордбери: «…Ты и смерть. И заносишь руку – Уничтожить портрет скорее, Чтоб никто не увидел Душу… Эту правду из акварели…» *Жизнь и смерть поставить на весы и понять, что будет на самом деле тяжелее. Тяжелее окажется жизнь. Гриффиндорцы всегда любили жизнь, они могли часами ругаться друг с другом, но они любили эту жизнь и боялись смерти. Герои, которые бояться умереть. Разве они герои? Герои – это те, которые не имеют страха, которые не бояться смерти, но которые несут саму смерть. Единорог исчез. Он всегда исчезал и оставил девушку снова в одиночестве. Как же это странно смотрелось девушка, которая стояла спиной к зеркалу и даже не пыталась посмотреть на себя, чтобы что-то поправить. А всё потому что она не была полностью женщиной. Она была мужчиной. Смешно звучит, конечно, но именно она была такой. Она была мужчиной ранее, чем стала женщиной и главное было не предать того мужчину, которым она была. И всё-таки сейчас она забылась. Она вновь почувствовала себя Теодором. Девушка разворачивается r зеркалу и снова видит собственное лицо. Она не стала тем собой, к которому привыкли все. Она осталась придуманной особой, которая терпеть не могла себя. Злоба! Ателлия делает несколько шагов назад, к окну, пока не чувствует, как рама упирается ей в спину. А лицо в зеркале всё не менялась. Она почувствовала снова прилив злобы. Волшебная палочка была направлена прямо на зеркало. Взмах волшебной палочкой, исполняя правильные совершенные движения:* - бомабАрда МАКСИМА! - *Крик! Странно, как давно он не кричал при использовании заклинания. Эмоции захлестнули. Зеркало разбивается на тысячи осколков. А всё это сделано для чего? Для того, чтобы не видеть, не знать, не помнить. Для того, чтобы не видеть этого лица, которое могло бы смотреть сейчас, как отражение. Для того, чтобы понимать до конца то, что он – это он и неважно, что сейчас он – девушка. Теодор Блэк – Ателлия Нордбери. Никаких особых подозрений. Никакой схожести. Только связь и всё. Вот только кто будет проверять эту информацию? Маловероятно, что кто-то сможет увидеть, понять, узнать сам. Без подсказки и без какой-то помощи. Но он… Он устал держать все свои секреты в себе. Это был всплеск эмоций. Это была истерика. Только истерика молчания. Хотя нет, молчания ещё до конца не было. Девушка подошла к раковине, благо осколки все разлетелись кто куда. Теодор открыл кран, чтобы умыться. Он подставил ладони под холодную воду и почувствовал, как вода снова начала успокаивать. Как будто она была его частью, как будто она могла его успокоить и спасти от самого себя. Вода его понимала. Она могла казаться живой. Но она маловероятно, что умела говорить. Вода переливается через край, так называемой чаши из рук. Волшебную палочку Тео убрал незаметно. Так же незаметно, как и её достал. Впрочем, в такие мелочи не вдаются обычно. И снова вода она как будто говорила с ним. Она его успокаивала, она была как будто частью его. Теодор поднимает ладони и умывается. Вода стекает вниз по лицу. Она течет, смывая все проклятия. Вот, кажется сейчас, Теодор снова забывает о том, что он является сейчас женщиной. Капли струйками спускаются по шее вниз. Кажется, что ничто не может его сейчас отвлечь. Ладони опять под холодной водой. Глаза закрыты. Вот так бы и впасть в медитацию, если бы не одно но. Одно но… «- Я, конечно, всё понимаю, но в моём туалете не принято бить зеркала! –» Звонкий голос Миртл разноситься по всему туалету. Мгновение нарушено. Злость. Опять злость. Злость на привидение, а ещё желание. Желание как-то доставить боль привидению. Убить это привидение. Убить…* Убить! Надо её убить! Убить привидение?! Тео, она уже мертва! Ну, тогда не знаю. Я хочу чтобы она ушла! Чтобы ей было больно! Говорит не рушить туалет?! Хах, что ж посмотрим, что она скажет… Посмотрим, что она сможет сделать! *Повтор последнего заклинания. Оно летит в сторону кабинок. Слышится снова звук взрыва. Теодор смотрит на Миртл с ухмылкой.* - Миртл, не тебе меня ругать! Не тебе! УБИРАЙСЯ! - *Ясное повышение голоса. Теодор давно так не делал. Уже довольно давно. Это был злость, это была ненависть, это была истерика. Эмоции вышли из под чёткого контроля. А что для этого всего надо было сделать? Просто стать женщиной. Смешно. Нелепо. Неожиданно.* Стихотворение принадлежит Марине Михайлиной, которое вышло в сборнике "Бабочка в огне". Называется: "Портрет Дориана Грея"
Ателлия Нордбери: **
Ателлия Нордбери: **
Виолетт Розье: >>> Коридор 3 этажа Одиночество - понятие психологическое. Одиночество - это состояние души, это образ мыслей. Сейчас у Розье было именно это состояние, причем одиночество стало чуть ли ни ее верным другом и вечным спутником, куда бы она не шла. Как незримая тень одиночество намертво прилипло к хаффлпаффке, а отставать никак не хотело. Почему? Почему у двенадцатилетней девочки, у студентки самого солнечного факультета Школы, были такие проблемы с общением? Ей бы бегать и резвится по лесным опушкам, залитым солнцем, дарит окружающим тепло и испускать солнечные улыбки направо и налево. Но настроение было мрачным. Очень странно. А в Хогвартсе психолога нет, а жаль. Была, правда, соседка у Вилки, мечтательная девочка и, возможно, будущий психолог (по крайней мере сама девочка так хотела). Она-то часами могла наблюдать за Виолетт, таскаться всюду, постоянно записывая все свои наблюдения за жертвой-пациентом в личный блокнотик и комментировать действия, выискивая диагноз. И, к слову, спастись от нее было почти нереально, но барсучонка не только выработала «противоядие» против своего любимого врага, но и научилась ловко и незаметно сбегать. Как? Поверьте, это ооочень сложно. Юный психолог не только по внешности напоминала девочку-пацанку-магглу, но и бегала так же быстро, как и любой ребенок, проводивший все свободное время на улице. Возможно, это все уличные игры виноваты, Розье, чистокровная волшебница и молоденькая аристократка знать не могла, да и представить ей было тоже трудно. Розье прошла до конца коридора, остановила у Туалета Плаксы Миртл и толкнула дверь рукой, входя в тихое помещение. Дверь послушно, с тихим скрипом, закрылась за хаффлпаффкой. Девочка оказалась в просторном и светлом помещении, где по рассказам других учеников живет слезливое привидение. Остановившись у двери, Вив в раздумьях оглядывала открытый туалет и прислушивалась к ничем ненарушимой тишине. «Мне явно повезло. Здесь нет никакого привидения, да-да.» Хаффлпаффка маленькими шажками дошла до раковин, повернула голову налево, осматривая зеленые кабинки, но туда не пошла. Она провела пальчиками по кранам, обходя раковины и выбрала место рядом с одной из них. Сев на пол, Розье тихо выдохнула и обхватила ноги руками. Подбородок чуть опущенной головы упирался в колени. Разноцветные глаза были устремлены в одну точку. Виолетт сидела на холодном полу, выложенном светлой плиткой прямо перед дверью в гордом одиночестве и полной тишине.
Кетти Стар: Глядя в щелочку двери, Кетти увидела симпатичную рыжеволосую девочку, которая сидела у одной из раковин и о чем-то думала. «Так вот что это за место. Это туалет.» Вдруг Кетти заметила… « У нее шрам на левой руке. От шва. Как у меня…» Кетти стояла как громом пораженная. Внутри у нее как будто бы надувался пузырь, и тут же лопнул, и Кетти как будто наполнилась горячей жидкостью. «Неужели это совпадение? Шрам и эта случайная встреча здесь? Скорее всего нет, хотя здесь в Хогвартсе нет ничего невозможного» Кетти сразу же хотела зайти в туалет и познакомиться с этой девочкой, но не стала. Не хотела мешать. Девочка определенно о чем-то думала. О чем-то важном. « У меня такое же настроение как у нее» Кетти не знала точно, но она это чувствовала. Она никогда раньше особо не прислушивалась к словам и чувствам других. Да, ты права. Полная эгоистка, - сказала Кетти самой себе. Кетти задумалась. Как бы она хотела узнать, о чем думает эта рыжая хаффка! Кетти ходила на лекции по Магической психологии, но пока не знала, как ее применять. А интересно можно ли с помощью магической психологии читать мысли? «Придумаю же я такое! Хотя, почему нет?» Вообще Кетти любила придумывать. С детства она реализовала свои идеи и хотела посветить этому свою жизнь. Но теперь она даже не знала.… Теперь она мечтала совершить какое нибудь открытие в области ИМС. Ее завораживал этот предмет, и она с нетерпением ждала каждой лекции. Ах, что случилось с Кетти, настоящей Кетти, или это была не настоящая Кетти? У нее было полно друзей, а сейчас она стоит и смотрит через щелочку, наблюдая за незнакомой хаффкой стесняясь зайти. Хотя дело было даже не в стеснении. Просто Кетти чувствовала что рано. Но были в этих изменениях и положительные стороны. Она стала терпеливей относиться к людям, научилась более чутко относиться к их желаниям, мечтам. «Сложная штука – жизнь! «Какие у меня философские мысли пошли! Так, нужно срочно бежать на лекцию по Философии. Лишние баллы для перевода мне не помешают» Кетти подумала так и невольно улыбнулась. В этом была вся Кетти, настроение ее резко менялось, и никто не мог предугадать, что она сделает сейчас. Но может это не так уж плохо?
полная версия страницы